Профессия – спасать жизни
Вера Григорьевна Мокану, детский реаниматолог. Огромный опыт работы в профессии, в том числе и за границей. Более 12 лет работает врачом педиатрической бригады скорой помощи в Молдове
— Вера Григорьевна, когда необходим вызов скорой помощи, если мы говорим о детях?
Начнем с того, что основа скорой помощи – оказать срочную помощь именно при тяжелых состояниях — это та же реанимация. Что касается чисто детских вызовов, прежде всего, мы говорим об особенностях детского организма. Молниеносное ухудшение, острые состояния; травмы, ожоги, судорожные состояния; высокая температура, которую мама не может сбить; острое начало заболевания; мама не понимает что с ребенком, ребенок не адекватен, он кричит, плачет – это все повод для вызова скорой помощи.
— Обоснованность вызова, что говорит статистика в Молдове? Понимает ли население принцип работы бригады скорой помощи?
К огромному сожалению, по статистике более 70 % вызовов скорой помощи абсолютно не обоснованы.
Конечно, мы все равно их обслуживаем, потому что раз больной позвонил, значит нуждается в оказании какой-то медицинской помощи. Степень оказания мы можем определить только по приезду.
Когда мы приезжаем на вызов, а мама говорит, что ребенок болеет уже три дня и сегодня ему стало хуже… Первый вопрос, который мы задаем: «Вы обращались к врачу? – Нет, мы лечили самостоятельно». Мама несерьезно относится к здоровью собственного ребенка.
У врача строгий закон, он не имеет право отказать больному. Нравится он ему, не нравится, подходит он ему, не подходит — он обязан лечить!
У пациента есть огромный выбор — не нравлюсь я, он идет к другому врачу. Когда ребенок болеет несколько дней, а маме лень пойти в поликлинику или обратиться в стационар и она хочет, чтоб мы просто «послушали моего ребенка», — это не срочная ситуация… Иногда дают ложную, «страшную» информацию, чтобы скорая быстрее приехала.
Мы не консультативная, мы срочная служба! Вот эту разницу не чувствуют
Когда объясняешь, что теряем время, когда кто-то меня ждет, кому–то нужно спасти жизнь, — обижаются. Скажите, вот нужно вызывать скорую, если ребенок засунул в ухо шарик, к примеру? Разве это срочный вызов, можно же в поликлинику сходить, к ЛОРу, в стационар, в конце концов. Или другая проблема – перевозки. Мама идет с ребенком в поликлинику, врач при осмотре определяет состояние как относительно средней тяжести, видит, что мама вряд ли справиться дома с лечением ребенка, и необходимо наблюдение стационара. Есть здесь срочность, если мама пришла сама в поликлинику с ребенком, затем вернулась домой и собрала вещи?
Над нами уже смеются наши коллеги: «О, такси приехало!». Действительно, нас часто используют как такси.
— На данный момент, сколько педиатрических бригад в сутки обслуживает Кишинев?
На весь муниципий Кишинев в сутки работает всего три педиатрических бригады! Когда все они на вызове, едет фельдшерская бригада.
Мы по необходимости их консультируем, по телефону корректируем их действия, либо срываемся с другого вызова сами, либо они под свой страх и риск везут в стационар, оказав необходимую помощь.
Увы и ах! Есть такие родители, которых волнует только их ребенок. У нас был такой случай:
«Мне какое дело до того ребенка? Меня интересуют мои дети!». Что я могу сказать, как достучаться до нее и объяснить, что завтра твоему ребенку станет очень плохо, я должна буду лететь к тебе, а в это время такая же, как и ты, другая мама скажет: «А мне плевать, мне вот важен мой ребенок».
Из-за таких факторов, обижаются родители, когда что-то серьезное, а мы долго едем: «Вот пока вас дождешься, можно умереть». Они в состоянии стресса, мы в состоянии стресса, нужно уважать больше друг друга.
— Европейский опыт. Во многих странах за необоснованный вызов скорой помощи, накладывают штраф. Как вы считает, стоит в нашей стране ввести подобную систему?
Стоит. Для того, чтобы мы работали тем составом, какой есть на данный момент. Я не знаю, может что-то все же изменится, задумается правительство, министерство…
Ребенок от 0 до года – это срочный вызов в любом случае, даже если это здоровый ребенок. Потому что это высокая группа риска, и здесь категорически нельзя отказать.
Есть еще другие дети – хроники, которые на фоне заболевания дали резкое ухудшение. Это также обоснованный вызов. С другой стороны — масса необоснованных вызовов, о которых мы уже говорили. А есть и другая реальность. Мама вызывает скорую: «Ну, у него температура, он немного вяленький…». Мы приезжаем, а там тяжелейший ребенок.
Для сравнения, мои бывшие пациенты сейчас живут в Англии. Ребенок 6 месяцев дал температуру 40, не сбивается. Долго аргументировали необходимость вызова скорой, — вызвали. Скорая приехала; осмотрели, оказали необходимую помощь. Через два дня пришел по почте штрафной талон за необоснованный вызов скорой помощи – 500 евро. Казалось бы, грудной ребенок. Поэтому там, возможно, и не нужно большое количество бригад.
Везде есть перегибы, не думайте, что Европа – это нечто гениальное, они многое переняли у нас. Мне нравится российская система. Там тоже штрафуют, но они молодцы, очень четко изучают каждый случай: действительно он обоснован или не обоснован. У нас люди не понимают порой саму функцию скорой помощи. Там же — высокая информированность населения, врачи выступают на телевидение, по радио, пресса, есть специальная газета. Информированность населения отличная, учат людей правильно обращаться в скорую помощь.
—Что позволит развить в нашей стране информированность родителей? Как вы относитесь к консультациям по интернету?
Несомненно, необходимо вызывать на телевидение врачей-консультантов, которые бы учили основным навыкам родителей, открыть школу для будущих родителей, разрабатывать информационные брошюры. Сейчас много информации в интернете, всякие мамские форумы. Это не совсем правильно, нельзя по телефону или по скайпу определить диагноз ребенка.
Врачу необходимо видеть пациента, и осмотреть его со всех сторон, чтобы оценить состояние.
-Многие жалуются на качество лечения детей, почему это происходит и как можно изменить ситуацию к лучшему?
Очень плохо, что нет отдельной педиатрической службы. Очень не хватает той системы здравоохранения, которая была при Союзе. Организм детский резко отличается от организма взрослого. Не может врач лечить от 0 до 90 лет и адекватно оценивать всю ситуацию. У каждого возраста свои особенности, а педиатрия она вообще особенная. В 1 месяц у ребенка одно дыхание, в 2 — другое. Когда опускают все эти тонкости и нюансы, это очень плохо, – и лечение не адекватное и отношение к ребенку не то. Педиатры нужны, хотим мы этого или не хотим. Стационары задыхаются, не только скорые, — от количества обращений с детьми. А все потому, что поликлиника не может обеспечить полный объем обследования и лечения ребенка. Иногда недооценивают состояние, не потому что это плохой или безграмотный врач, нет. Но это терапевт, врач, который учил не педиатрию, а возраст от 18 и выше, и не знает тонких нюансов детского организма. Надо поднимать педиатрическую службу!
Вот когда она будет, тогда эти все нюансы исчезнут. Мама спокойно будет идти на прием, зная, что это педиатр, что он хорошо все знает, и проконсультирует и научит.
Мы, скорая помощь, порой едем учить маму отсасывать слизь из носика и ротика, она не знает как.
— Сколько в идеале должно быть педиатрических бригад на муниципий Кишинев?
По статистике на 1000 детей нужна 1 педиатрическая бригада. Что касается скорой помощи, тут необходимо работа статистов чтобы рассчитать, сколько всего поступает обоснованных вызовов в стуки, но не менее 6-7 бригад.
Мы не можем правильно обрабатывать машины. Отвезя ребенка с менингококцемией, я должна, как минимум, полмашины драить, мыть, она должна стоять на простое. А как я могу стоять, когда мне звонят, что в Добрудже задыхается ребенок? Что я делаю? Я обрабатываю как мог машину и лечу, так как я там нужна, а другой бригады нет.
Машина скорой помощи – этот тот же ремзал, он всегда должен быть стерилен!
— Насколько быстро приезжает скорая? Пропускают ли на дорогах?
Посудите сами, я в Добрудже на вызове, и тут поступает вызов с Чекан. Как вы думаете – сколько я буду ехать? И мы все равно едем, ведь мы не можем по телефону оценить обоснованный вызов или нет. По стандартам время приезда скорой – 10 мин, но это не всегда реально.
Нет, к сожалению скорую помощь не всегда пропускают. Связывались с полицией, они помогают нам, штрафуют. Нас и подрезают, и не дают проехать, трафик почти постоянно, в 3 часа ночи даже пробки.
В Турции, к примеру, редко включают сирену, достаточно светового сигнала, все пропускают. Пока не проедет скорая, ни одна машина не двинется, настолько уважительно население относится к этой службе. Мы даже поинтересовались – почему так, на что нам ответили: «Доктор, сегодня ты везешь чужого, а завтра ты меня или мою жену повезешь».
— Водитель скорой помощи, тяжелый ли это труд. Как выдерживают?
Это колоссальный труд. Мы, врачи, в ноги должны поклониться им. Это и стресс, и недосып, и маленькие зарплаты. Текучесть кадров колоссальна, порой страдает качество, а нам необходимы водители-профессионалы. Мы едем спасать жизни, и счет, порой, идет на секунды. Необходимо также больше машин, работаем действительно на износ. Да, есть новые поступления, но их не хватает!
-Насколько вы защищены? Вы приезжаете в дома, квартиры, бывают ведь недовольные, угрожают ли вам?
Нападения, угрозы, оскорбления, агрессия, унижения — да, мы не защищены. Мы стараемся всегда уйти от конфликта. Да, у нас есть тревожная кнопка, но пока они приедут тебя могут убить. Это огромный риск.
До сих пор на больничном листе доктор Крецу, врач кардиолог, который пострадал от агрессии пациентов.
Вызов на озеро к пациенту, пьяная толпа… врача избили ни за что. Самое страшное, никого даже не посадили, а человек остался инвалидом на всю жизнь. Масса таких случаев… страшно. Мы ничем не защищены. Подавать на каждого в суд на каждого? Так мы тогда и работать не сможем, будем бегать по судам и доказывать.
-При таком графике, стрессе и рисках, надолго задерживаются молодые кадры?
Текучка огромная. Заработную плату, слава Богу, повысили, повернулись к нам лицом. Но сам режим, риски — большинство готово пойти на менее оплачиваемую работу, но с меньшим риском.
— Насколько может родитель быть уверен в профессионализме бригады?
Вы знаете, у нас довольно низкая детская смертность. Бывают случаи, но крайне редко по вине врача, просто иногда очень поздно обращаются. Вот в прошлом году, ребенок умер от менингококцемии, к сожалению. Не в скорой, уже в стационаре. У нас очень грамотные инфекционисты, но мы не боги.
Недавно в Пересечине, мама прибежала в поликлинику с практически уже умирающим ребенком, в агонии. На месте сбили температуру, дали подышать кислородом. Пока ехали в Кишинев, провели полный комплекс реанимационных мероприятий. Ребенок сейчас жив и здоров.
Интервью: Elle Gru