«Живопись – хобби для богатых» Художница Мария Скляренко о трудностях профессии и молдавской культуре

С нашего предыдущего общения с Марией прошел год. Пандемия негативно сказалась на многих профессиях. Особенно тяжело пришлось тем, кто занят в сфере искусства. Многим даже пришлось сменить профессию. Марии Скляренко удалось не только остаться в живописи, но и открыть для себя новое направление.

Теперь художница, помимо уже знакомого нам творчества, занимается реставрацией старинной мебели, пишет картины на заказ и продолжает свой путь. Путь искусства. Как пришло желание стать художницей, как справляться с трудностями, — беседуем сегодня с Марией Скляренко.

Картины Марии Скляренко можно приобрести тут:

— Мария, начнем, наверное, с главного. Уйти в искусство — осознанный выбор или призвание?

У каждого человека есть свое предназначение —  то, что он за собой несет. Я выбрала путь в искусство. Изначально я изучала живопись в школе искусств Полякова, обучалась и игре на фортепьяно. Уроки музыки привили хороший вкус, но не более. Это не было моим. Далее я закончила колледж имени Плэмэдялэ. Затем постоянный процесс самообучения, реализации, раскрытия своего внутреннего мира в искусстве.

— Получается, если говорить об официальном образовании, вы остановились на колледже? Не было желания продолжить обучение далее?

Вы знаете, меня часто спрашивают, почему у меня нет высшего образования? Начнем с того, что у нас большая конкуренция в творчестве. Я просто не увидела смысла. Поступаешь на первый курс, сдаешь просмотры, живопись, графику, выставляешь итоговые работы…

Меня удивляло: идешь по коридорам и видишь учеников 10 одного преподавателя, которые пишут все под одну копирку. И 10 учеников другого преподавателя, которые работают исключительно в его технике. Я понимаю, что у любого художника должна быть база, базовые правила. Но я не понимаю где индивидуальность, потому что искусство раскрывает внутреннюю суть. Художник, когда пишет картину, всегда вкладывает душу.

Технике учатся, это база – теория закладывается в голове и все. Ты когда пишешь, вот спросите у любого художника, все происходит на подсознательном уровне. Я пришла к тому, что я работаю в своем собственном стиле. У меня есть некий внутренний мир, я его пишу.

— Ваш стиль, какой он?

Индивидуальный. Картины выделяются, они непохожи на что-то другое. В принципе, у меня два направления– живопись и графика.

Живопись – очень много из еврейской культуры. Скорее всего, если в плане техники, – это смесь модерна и декоративного искусства. Я сочетаю очень часто различные техники. Отнести к чему-то конкретному свой стиль я не смогу.

— Каким материалом больше всего нравится работать: акварель, масло?

Акварелью я работаю очень редко. Работаю в масле и тушью. Много графики по старому городу — это и старые Бельцы, и Кишинев. Живопись – это легкость, воздушность, иногда детская наивность. Тогда как графика — это уже абсолютно иное.

— Сколько времени занимает написание картины, скажем, маслом? И когда лучше работается?

Бывали случаи, я за ночь писала формат 80×90. Лучше работается ночью. В зависимости от настроения, настроя, конечно. Я заметила, что самые лучшие картины пишутся, когда все прекрасно, есть духовный подъем, либо когда что-то вот очень плохое. Любому творческому человеку всегда нужны сильные эмоции.

— Есть ли у вас свой идеал среди известных художников? Что вы могли бы сказать о наших современных?

В Молдове достаточно интересных художников. Даже когда я училась в колледже, — очень талантливые студенты-портретисты! Однако многим не хватает того, чтобы взять и сделать что-то свое. В плане стиля, в плане чего-то такого масштабного. Многие просто работают под копирку, пытаясь соблюсти уже то, что есть.

Из художников прошлых лет —  это Марк Шагал. Эта его воздушность, индивидуальный стиль, он выделялся на общем фоне. Писал свою душу. Художник в каждый картине должен нести себя, не копировать стили и техники, он должен чувствовать, только так.

— А что вы, например, думаете о «Черном Квадрате» Малевича?

Я думаю, это была просто его шутка. Как и Пикассо, который сначала писал портреты в изумительной технике, а потом, когда поднялся, стал знаменитым, стал подшучивать над заказчиками.

— Тяжело ли художнику в Молдове, спасают ли работы на заказ?

Я начала писать заказы еще с 12 лет. Быть в Молдове художником очень тяжело. У нас подавляющее большинство не ценит, не понимает какой это труд. Что человеку нужно для того, чтобы представить одну картину. Это не говоря уже о времени, каких-то проблемах психологического характера. Затраты на краску, холсты, рамы, подрамники.

Нужно постоянно устраивать выставки, нужно постоянно делать что-то новое, нужно совмещать с чем-то. Я на протяжении семи лет работаю в багетном бизнесе, например. Мы делаем под заказ рамки, зеркала — совмещаешь. Одними картинами не проживешь. Когда есть возможность участвовать в выставках, я обязательно участвую. У меня за спиной уже 26 персональных выставок. И скоро намечается еще одна — в сотрудничестве с вашим изданием.

Сейчас говорят, что живопись – это хобби для очень богатых людей. Это занятие дорого стоит. И чтобы художнику выжить в Молдове, ему нужно просто крутиться.

Пандемия тоже внесла свои коррективы. Но и дала новые возможности. Мы открыли новое направление в галерее Lafaet — “Jewish Chair”. Даем новую жизнь венским стульям, софам. Начали реставрировать старинные массивные двери… Это целый сложный, но увлекательный процесс. Так что, не выбрасываете ваш старый буфет. А несите к нам в галерею Lafaet. Вдруг у вас ценный антиквариат? Мы поможем с реставрацией.

— Договорились. Всю старинную мебель несем к вам! Мария, раз мы заговорили о выставках. Какие из них вы считаете знаковыми?

Много дал на моем творческом пути еврейский центр «Кедем». Там проходили мои первые выставки, там я раскрылась как художник, как автор. Там были и мои первые интервью, съемки. Пожалуй, это самые знаковые выставки.

Я помню одну выставку в 2012 году — она была посвящена еврейскому празднику Хануке. Собственно она и явилась мощным толчком.

Были выставки в торговых центрах, нашем выставочном зале «Константин Брынкуш» была совместная выставка. В Cats Cafe проходит постоянная выставка графики и живописи.

Не так давно мы завершили замечательный совместный проект под названием “Torah Images”. Это — симбиоз трех сферы искусств. Это фотография, которую представляет удивительный фотограф Шенди Копитман. Это живопись – мои картины и графика. И это музыка — всемирно известный музыкант Марк Ковнацкий.

За четыре года существования проекта мои картины побывали в  Швейцарии, Германии, Гамбурге и Берлине. А еще в Израиле и, в феврале 2020 года, даже в Японии. Мы также надеемся продолжить этот проект.

— Работа в галерее. Помогает ли она в вашем творческом пути?

Cемь лет я проработала арт-менеджером галереи Lafaet. И буквально в этом году стала заместителем директора. Я очень благодарна за такую возможность, у меня самые теплые отношения с коллективом.

Работа в галерее — это и некоторая стабильность, которой художникам так не хватает. Это и мое развитие, как художницы. Совместная работа творческих людей, совместные проекты всегда помогают двигаться дальше и исследовать новые грани и в живописи, и в графике.

— Работа с заказчиками. На что вы ориентируетесь? И что обычно заказывают?

Вот что касается заказов, здесь я ко всему подхожу очень последовательно. Я согласовываю с заказчиками буквально все. Ведь, как правило, заказы стоят довольно больших денег.

Если люди обращаются ко мне, они знают, что я их проконсультирую досконально. Я смотрю на интерьер, что подходит больше всего, учитываю множество моментов, вплоть до света. Очень часто заказывают абстракцию, часто в моем стиле что-то.

— Самый необычный заказ, это?

Был яркий заказ – оформить  паб при пивзаводе в Бельцах. Когда ко мне обратились и сказали, что хотят оформить паб моими картинами, я немного была в растерянности. Я не представляла, как можно совместить пиво и искусство. Как моя еврейская тема: ангелы, нигуны («Нигун» — еврейская песня любви, прим. ред.), вот это и пиво?!

На самом деле оказалось, что сам завод существует с 1906 года, и у него очень богатая история. Раньше в начале XX века на том месте, где сейчас располагается этот паб, была синагога. И получилось даже так, что когда его отреставрировали, представили в готовом виде, он оказался очень похожим на синагогу, которая сейчас находится в Еврейском центре «Кедем».

Если вы слышали, она открылась только недавно. Похож и дизайн, и интерьер. Мы посоветовались и решили, что остановимся на графике Старых Бельц: сам вид этого завода 1906 года, город, люди. По живописи  я оформила интерьер пивными масштабными муралами. Получилась композиция из четырех частей.

Когда я приступила к пошаговому выполнению работы, стала понимать, насколько это значимо. Люди приходят отдыхать, они видят историю, показывают своим детям. Очень важно, когда художник может отобразить сам дух истории.

Кстати, почитайте историю Молдовы в одной картины, которую Wind писал вместе с Марией Скляренко: много интересного!

Именно после работ по Старым Бельцам и пришла идея графики по Старому Кишиневу. До этого в графике у меня было лишь несколько работ. Вообще, у Кишинева очень богатая история, осталось много зданий конца XIX — начала XX века. Если покопаться в истории города, всплывает очень много интересных историй. У нас есть дома-близнецы, зеркальные дома, дома знати, древних родов.

— Какое из старинных зданий Кишинева вас особенно впечатлило?

Когда я зарисовала весь Старый Кишинев, центр, органный зал, Епископский епархиальный дом, который ранее находился в центре города, наткнулась в сети на здание в готическом стиле. Оно находилось прямо за домом Херца, где ранее был музей живописи: это как ехать по бульвару Штефана чел Маре в сторону мединститута. Длинное белое вытянутое здание – это и есть дом Клигмана.

Краткая история такова. Херц был одним из наших градоначальников, а Клигман — адвокатом и торговцем. Говорят, что Клигману даже рыбу возили прямиком из Одессы.

У Клигмана была дочь, которая страдала редким генетическим заболеванием и оттого была груба и мужеподобна. Ее выдали замуж по расчету за сына династии Херца, детей у них так и не было. Отчаявшись ждать внуков, Клигман создал себе отдушину — оранжерею, где разместил зимний сад.

Прочитав историю, мы со знакомой решили найти это место, оранжерею Клигмана. Пришли, поздно уже было, стоим у огромной калитки у входа во двор. А надо же попасть внутрь! Ведь там, согласно рассказу, располагается оранжерея.

Подходит  охрана, мол — вход воспрещен, культурные ценности. Я сказала, что я художница, пишу графику по старому городу. Пустили.

Когда я зашла в этот двор и увидела оранжерею, то буквально почувствовала энергетику того времени. Это как попасть во временной портал и стать невольным участником событий давних лет. После этого случая я стала чаще гулять по старому городу. Стала видеть те места, дома, которые раньше не замечала .

— Графика по старому городу. Многих зданий ведь уже нет. Ваша цель здесь — рассказать об утерянном?

Старинных домов много, но люди не обращают никакого внимания. Продолжаю писать графику, хочется, чтобы люди знали, каким был город. Ведь после Второй мировой войны основная часть Кишинева была практически уничтожена.

У нас не принято сохранять историю, не принято донести ее людям.

Епархиальный епископский дом был в хорошем состоянии —  решили снести. Чтобы освободить центральную площадь. Это было огромнейшее здание в готическом стиле, здесь располагались церковные магазинчики, лавки.

Торговый дом Фитова, что располагался через дорогу от Макдональдса, длинный такой дом. Был разрушен на 50%, его полностью восстановили, работал даже магазин братьев Фитовых. Спустя пять лет как его отстроили и восстановили – опять решили снести, построить что-то более компактное, надежное. И таких историй много.

— С какими трудностями сталкивается человек искусства в нашей стране?

Я скажу, возможно, слишком прямолинейно. Наши люди, к сожалению, крайне не развиты в духовном плане. Я не говорю сейчас о посещении церквей или синагог, я говорю сейчас об искусстве.

Это о том, когда человек не живет просто как банальный потребитель: только поесть, пойти на работу, обеспечить семью. Понятное дело, что это базовые потребности, и они необходимы всем.

Основная часть наших людей, из-за жизненных условий, сосредоточена на выживании. Очень мало кто находит время подумать о прекрасном.

Я заметила, что даже у тех людей, которые часто ездят, возвращаются после заработков, приземленность остается.  Есть, конечно, настоящие любители и ценители искусства, но таких —  меньшинство.

— Часто ли вы выбираетесь в другие страны, участвуете там в выставках?

По зарубежным выставкам я езжу редко, ездят мои картины. Хочу поменять ситуацию, но чтобы все было в гармонии. Развиваюсь в этом плане. На самом деле любое искусство требует огромных вложений. Нужно вкладываться и в саму поездку, и в материалы, — во все. Как я уже говорила, я выбрала для себя свой путь. Вот моя мама — главный человек в моей жизни, который меня поддерживает в любой ситуации. В плане финансов, я сама зарабатываю, сама вкладываюсь.

У меня прекрасный круг друзей, знакомств. Они всегда готовы помочь, посоветовать выставки, локации, поделиться контактами, но финансовые вопросы решаю я сама! Это мой принцип и я горжусь этим и чувствую себя самодостаточной.

— Какие изменения вам, как художнице, хотелось бы видеть у нас в стране, говоря о сфере искусства?

Последние несколько лет в Кишиневе искусство пошло на спад. Если говорить о периоде до пандемии — не знаю почему. Возможно, это связано с политикой, и голова у людей уже занята другим.

Пандемия серьезно повлияла на творческих людей. Кто-то не выдержал, сменил профессию. Кто-то смог выстоять. Меня спасали заказные работы, работа в галерее и, конечно, реставрация мебели.

Очень хотелось бы вывести искусство на новый уровень. Я много думаю над этим. Это, возможно, создание особых мест, например каких-то арт кафе, куда люди могли бы приходить отдохнуть, посмотреть картины, записаться на мастер-классы.

— Ценит ли наше общество искусство?

Для сравнения, в Европе понимание и умение ценить искусство закладывается с самого детства. Развит и рынок, есть профессии арт-дилера, арт-менеджера. У нас это не развито вообще. Я  проработала в галереи на Варлаам 75 чуть больше четырех лет. Когда пытались что-то сделать, найти финансирование, часто слышали – а зачем это надо?

У нас люди готовы за ночь прокутить огромную сумму денег, но не вложить в искусство. Я не говорю, что все такие, но развивать искусство в Молдове тяжело.

Галерею пришлось закрыть, к сожалению, хотя она существовала с 2002 года — было мало продаж. Еще ребенком я проходила мимо нее с дедушкой, видели картины, краски. И еще тогда говорила, что когда вырасту – буду работать там. Так и вышло. Но теперь галерея закрылась.

Я никого ни в коем случае не возвышаю. Я очень люблю наши села, я жила там, ездила на пленэры, писала картины там. Дело в самом менталитете, сейчас основная часть приезжает в столицу оттуда, и несут, как бы это выразить, свою культуру. Они понимают картину, как способ закрыть дыру в стене. И это правда так.

Это очень хорошие, прекрасные люди, гостеприимные, но вот нет этого понимания прекрасного. Чтобы развить это чувство, необходимы арт-кафе, где люди могли бы не только расслабиться, но и прикоснуться к искусству, развить детей.

Сегодня Мария Скляренко работает в галерее Lafaet, пишет картины для выставок и на заказ и занимается реставрацией. Поэтому, если вам нужна картина или вы хотите придать новую жизнь старинной мебели — вам по адресу: бульвар Штефана чел Маре 128/А.

Художница Мария Скляренко:

замдиректора галереи Lafaet, основательница реставрационного отдела галереи «Jewish Chair«

Живопись - доминирует работа маслом 
Стиль: авторский
Графика - Старые Бельцы, Старый Кишинев 
Проекты: Torah Images; Jewish by Maria Sclearenco, Gift Some Art this Winter 

Образование: Школа искусств Полякова,  Колледж Плэмэдялэ. А главное -  постоянное самообразование и совершенствование, творческий поиск, умение творить от души и собственный стиль.

Выставки: более 26 персональных в Молдове и за рубежом 

---

Картины Марии Скляренко находятся в частных коллекциях в Молдове и за рубежом, а также украшают стены ресторанов и пабов Кишинева и Бельц.

Беседовала: Elena Cernicova

Медиа и фото: архив Марии Скляренко

Права на изображения картин: Мария Скляренко

Интервью подготовлено в рамках арт медиапроекта WIND «Подари искусство». Генеральными партнерами проекта являются Mastercard и Moldindconbank.

Проект проходит при поддержке Castel Mimi и Национальной библиотеки Молдовы.